Сезанн и гора Сент Виктуар — Часть 4

Продолжаю обзор работ Поля Сезанна с сюжетом «Гора Сент-Виктуар». Предыдущие посты смотрите здесь и здесь.

Гора Сент-Виктуар Сезанна — работы №38-№47

Работа №38

Немного о палитре Сезанна:

И в своих пейзажах, и в натюрмортах Сезанн часто использовал насыщенные оранжевые, красные и зеленые цвета. Яблочные цвета имели особенный резонанс, и они тоже использовались снова и снова для передачи богатых оттенков сельской местности Прованса. Гармоничный набор синих и зеленых оттенков объединяет композицию, распространяясь от зоны неба на гору и весь остальной пейзаж.

Композиция четко разделена на сине-серую область неба и обнаженной горной вершины и на выполненную в богатых зеленых и земляных тонах зону земли внизу. В изображении скалы Сезанн использует мягкие голубые тона, перемежающиеся легкими розоватыми оттенками, и очерчивает кромки скал более темными контурами. Розовые участки  плавно переходят в теплые желтые и оранжевые цвета голой земли у подножия горы. И для растительности, и для земли использованы несмешанные насыщенные цвета.

Особенно яркими оказываются насыщенные желтые, травянисто-зеленые и изумрудные цвета деревьев и пятна темно-оранжевого. Более темные оттенки синего, лилового и сине-зеленого перекликаются с цветами горы.

(по материалам книги Дианы Ньювол «Импрессионисты»)

Работа № 39

Работа №40

Сезанн снимает комнату в Шато Нуар, небольшом поместье на полпути к деревне Ле-Толоне, где, направляясь к горе Сент-Виктуар, он оставляет свои живописные принадлежности.

Дом преуспевающего торговца углем, “Черный замок”, построенный в неоготическом стиле и облицованный розоватой штукатуркой, окружающие его сосновые леса, охристо-желтые камни карьера Бибемю служили отправной точкой для многочисленных картин Сезанна.

Работа № 41

Нашел только в таком разрешении. Видимо, очень редкий экземпляр.

Работа № 42

К сожалению, я не смог найти цветную версию.

Работа №43

Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, почему художник не закончил эту работу..

Работа №44

Сезанн довольно часто обращался к теме купания, воплощая в ней идеал человека, живущего в гармонии с природой и окружающей средой. Кажется, что изображенные фигуры как бы раз и навсегда остаются в строго отведенном для них месте. В то же время человеческие образы в живописи художника не противостоят пейзажному фону (узнаете?), они так же, как окружающая их природа, пронизаны светом и воздухом.

В этой работе мы видим объединение двух тем, волнующих художника в течение всей жизни: тема купания  (большая серия многочисленных  «Купальщиков» и «Купальщиц»  Сезанна) и уже хороша вам известная тема горы Сен-Виктуар (наблюдаем ее на горизонте).

Я бы сказал, что если сюда добавить еще пару яблок  (а Поль Гоген окрестил Сезанна «Рембрантом яблок» ), то мы бы получили в каком-то смысле наиболее типичную работу Сезанна с точки зрения сюжета.

Работа №45

В Эрмитаже (Санкт-Петербург) хранятся две картины с горой Сент-Виктуар. Эта — одна из них. (Про другую «гору» из собрания Эрмитажа я напишу в следующих постах).

Гора рождается из сочетания мазков красного, синего, пурпурного, а также желтого оттенков, причем эти цвета причудливо перетекают из одного в другой. Мастерство Сезанна проявилось в умелой игре со светом и тенью, когда реального изображения предмета вроде бы не существует, но при этом за счет форм и красок, создана целостная картина материализовавшегося пейзажа. Настоящий цвет переменился в пользу собственно ощущаемого, – такой стиль стал одним из основных моментов в его дальнейшем творчестве.

Размеры горы огромные, лес и ложбины, подступающие к ней, намного меньше, и хотя сама гора кажется приближающейся к зрителю, явно ощущается, что она находится на недоступном удалении, а сама вершина уходит в запредельные высоты.

Одна из моих любимых работ Сезанна с горой Сент-Виктуар.

Работа №46

Эту картину окружает настоящая детективная история.

…6 мая 2014 года в Мюнхене тихой смертью, в присутствии врача и медсестры, скончался 81-летний Корнелиус Гурлитт — коллекционер искусства и центральная фигура самого захватывающего арт-детектива XXI века.

Имя Гурлитта произвело сенсацию в ноябре 2013 года. Тогда немецкое издание Focus раскопало, что в квартире дилера хранились более 1400 картин, которые СМИ быстро окрестили «мюнхенским кладом». Большинство его сокровищ —  произведения постимпрессионизма, экспрессионизма и абстракционизма, хотя попадались среди них и старые мастера. Полиция обнаружила коллекцию еще в 2012 году, почти случайно, и так растерялась, что сочла самым благоразумным попросту никому не рассказывать о «кладе». Впрочем, немецкие власти смогли прятать картины от людей лишь полтора года: сам Гурлитт успешно справлялся с этим 55 лет.

Картины достались ему от отца — арт-дилера и музейщика Хильдебранда Гурлитта. Тот в 1920-е годы занимался музейной деятельностью, а к 1930-м перешел к торговле произведениями современных художников, которые нацисты называли «дегенеративными». Интерес к современному искусству мог плохо обернуться для арт-дилера (к тому же на четверть еврея), однако вышло так, что компетенция Хильдебранда Гурлитта оказалась незаменимой для немцев. Да, Гитлер ненавидел абстрактную и экспрессивную живопись, однако не только уничтожал ее, но и обменивал на деньги, на которые затем собирался строить свой супермузей старого искусства в родном Линце.

Тут геббельсовскому министерству пропаганды и пригодился Гурлитт-старший: он и трое его коллег-дилеров занимались тем, что конфискованные или скупленные за бесценок картины перепродавали в страны, где лучше относились к модернистской живописи. Впрочем, деятельность дилеров, как бывает в таких случаях, не была абсолютно прозрачной: не всегда вырученные от продажи деньги доходили до фонда музея в Линце, а часть картин и вовсе осталась  в Германии. Неудивительно, что при такой работе Гурлитт собрал и собственную коллекцию.

После 1945 года он объявил самого себя жертвой преследований, а про коллекцию сказал, что она погибла в бомбежке Дрездена. Гурлитт-старший был признан чистым перед законом и до конца жизни работал на арт-рынке. Хильдебрандт погиб в 1956 году в автокатастрофе, его вдова умерла в 1967 году. Дальнейшее — история непростого наследства Корнелиуса Гурлитта. Что многие десятилетия он хранил в мюнхенской квартире?

Это 1406 картин, стоимость которых была предварительно оценена СМИ в  $1,4 млрд. Трудно судить, насколько такая оценка соответствует действительности, однако порядок цифр говорит сам за себя. Позднее, в феврале 2014-го, в зальцбургском доме Гурлитта обнаружили еще более двух сотен работ. Среди имен, составлявших коллекцию, — Сезанн, Матисс, Пикассо, Шагал, Моне, Ренуар, Курбе, Отто Дикс и многие другие…

Корнелиус Гурлитт настаивал, что все картины принадлежали ему законно: его отец покупал их только у музеев и других арт-дилеров, а значит, непосредственного отношения к беззаконным изъятиям и сделкам — ущемлению прав художников и еврейских коллекционеров — не имел. Однако после того, как гигантская коллекция просочились в СМИ, за Гурлиттом стали охотиться репортеры и объявились первые претенденты на картины, сердце 80-летнего старика дрогнуло: он пообещал добровольно расстаться с частью картин, если на то будет воля закона.

В начале апреля 2014-го, за месяц до смерти, Гурлитт заключил договор с властями Германии. Те были в щекотливом положении: срок, в течение которого можно проводить реституцию ценностей, в Германии составляет 30 лет, а значит, давно истек, однако после всего шума просто отдать картины Гурлитту, взыскав с него недополученные налоги, было бы немыслимым скандалом. В итоге государство уговорило коллекционера подождать год, за который команда экспертов установила бы провенанс его работ и нашла среди них те, моральное право на которые есть у прежних владельцев либо их наследников. Однако это должно было произойти только после того, как баварская полиция вернула бы клад, проходивший вещдоком по делу об уклонении Гурлитта от налогов. Смерть коллекционера сняла все ограничения: как утверждают адвокаты претендентов на картины, любую недостачу, если она обнаружится, можно возместить за счет продажи гурлиттовских картин, а значит, пора перестать медлить и скорее переходить к дележу.

Дележ предстоит знатный.

Во-первых, какие-то картины, несомненно, возвратят наследникам прежних владельцев, и нет сомнений, что это будет происходить не один год: о том, что дедлайн должен быть отодвинут, уже заявили истцы из еврейских организаций. Конечно, у большинства картин не найдется единственного владельца, и тогда они будут проданы, чтобы их стоимость была разделена между наследниками.

Кроме того, очевидно, что часть работ продадут, чтобы оплатить налоговые недоимки германской казны. Сотни ранее неизвестных картин предстанут перед глазами зрителей, экспертов и покупателей — а значит, следует ждать не только пересмотра устоявшихся представлений о немецкой живописи первой половины XX века, но и всплеска интереса к соответствующему сегменту арт-рынка: наверняка, цены будут подогреты шумом в прессе вокруг «мюнхенского клада». 

И, несомненно, прежде чем проданные картины развезут по разным концам Европы и мира, будет организована грандиозная выставка коллекции Гурлитта: невозможно не превратить такую громкую медийную историю в прибыльный арт-аттракцион…

(по материалам Forbes)

Пока не ясно, когда и где почитатели Сезанна увидят оригинал. Говорят, что все найденные картины переданы в Музей Берна (Швейцария)  для дальнейшего решения их судьбы.

Я смог найти только черно-белый вариант этой работы. Буду признателен за цветную версию картины.

Работа №47

По-моему, эта одна из самых узнаваемых работ Сезанна.

«…Вообще работу Сезанна по выращиванию в себе большого художника можно сравнить с работой каменотеса в каменоломнях. Особенно это сравнение становится очевидным, когда оказываешься в карьерах Бибемю. В нескольких километрах к востоку от Экса, по дороге к горе Сент-Виктуар, уже с древнеримских времен и вплоть до начала XX века добывали камень — желтый известняк. Век за веком сначала римские рабы, затем наемные рабочие «срезали» землю, уходя все глубже и создавая причудливый пейзаж из ущелий, образованных пластами вырубок. Сегодня все эти ущелья заросли соснами и сухой травой, но в прошлые века каменотесы работали под палящим солнцем.

Когда попадаешь в эти края, становится понятно, откуда Сезанн черпал вдохновение и, что особенно важно, свой неповторимый колорит: тропинка ведет мимо причудливых желтых скал к нескольким специально отмеченным пунктам, где Сезанн стоял и рисовал пейзажи. Природа, которой вдохновлялся Сезанн, сохранилась в этом заповеднике лучше, чем некоторые его произведения в музеях.

…Сезанн любил эти карьеры. Мальчишкой он с друзьями сбегал сюда из города и жил здесь днями, купаясь в расположенном неподалеку озере, смотрел сквозь просветы сосен на гору Сент-Виктуар. В зрелые годы он снял у одного из знакомых каменную хижину внутри каменоломни, в которой хранил свои художественные принадлежности и иногда ночевал, когда жара и усталость мешали ему вернуться в городскую квартиру. Эта хижина и сейчас встречает гостей. Она сложена из того же камня, что и все вокруг.

Посещение карьеров Бибемю лучше всякого учебника по истории искусства показывает, как Сезанн придумал свою уникальную палитру: сочетание различных тонов охры и красного с синевой и зеленью. Его учителем была сама природа. В этом смысле он был даже не постимпрессионистом, а подлинным реалистом.

Исследования показывают, что его колорит составлен на основе смешения очень многих тонов его любимых цветов. В целом он использовал шесть красных, пять желтых, три зеленых и три синих различных пигмента. Их неповторимое сочетание под рукой Поля Сезанна рождало именно его живопись —наполненную ароматом сухих сосен, теплом раскаленного камня и стрекотом цикад…»

(по материалам статьи «Посвящение экс-отшельнику», журнал «Вокруг света» , № 10, октябрь 2006)

(Продолжение следует)